Жители.
Они жили вместе. Всю свою осознанную жизнь. И неосознанную тоже. Их никто не знал, поэтому посетителей здесь бывало немного. Иногда к Леди приходили старые мужчины в потертых шляпах, да к Сесиль заходили щеголя, вечно молодые и подтянутые, но всегда с разными лицами, манерами и жестами. Иногда казалось, что она коллекционирует мужчин и их улыбки, как туфли. Это страсть к коллекционированию мужчин приводила в бешенство Моргана и Киру. Морган до потери пульса любил Сесиль, плакал, умолял бросить это пошлое занятие, кричал на нее, обещал подарить несметные сокровища, но Сесиль они были не нужны. Сесиль любила мужчин, но не любила Моргана. Она любила играть с ним, с его чувствами. И просто приходила в восторг, когда узнавала, что он снова порезал вены. Это был ее способ жизни.
Кира ненавидела всякую пошлость, глупость и разврат. И ей приходилось ненавидеть и Сесиль. Впрочем, у Киры было достаточно причин бросать на нее презрительные взгляды и разбивать посуду у дверей ее комнаты. Остальные жители этого привыкли к вечным спорам двух девушек, да и просто не желали замечать их. А когда человек очень сильно чего-то желает, то у него это получается. Так и Леди на обязательные ссоры девушек закрывала глаза, думая о чае, который нужно купить. Остальные джентльмены дома никогда не ходили к Сесиль для удовлетворения своих потребностей, потому что знали, что Морган во вспышках гнева ужасен и жесток.
Кейн относился к Сесиль с пренебрежением, как красоте вообще. Он находил эстетическое удовлетворения при виде разбитого стекла, стекающим каплям по волосам и огня, который однажды охватил восточное крыло дома. Он любил читать, как Кира, и их часто можно было застать в библиотеке за чтением каких-то старых книг. К Кире он относился как к сестре. Впрочем, отношения у них стали натянутые в начале лета, что-то между ними произошло. Об этом судачили все жители дома. Даже Сесиль, не любившая сплетни и слухи, в начале августа подошла к Кире и поинтересовалась отношениями между ней и Кейном, на что Кира бросила в стену любимую вазу, чей осколок прошелся по красивому лицу Сесиль. У нее с тех пор остался длинный шрам и вечная нелюбовь к брюнетке. Кейн же просто не отвечал на вопросы жителей, и даже когда Леди позвала его в свой кабинет, он завязал свои глаза, прежде чем сесть. И молчал весь день. Леди лишь нахмурилась и просила жителей забыть об этом. Что и сделали жители.
Любимый стул.
У Леди был собственный кабинет, в середине которого стоял стул. Он был обтянут красной материей, а дерево, из которого был сделан стул, походил на дерево дуба, но никто не был в этом уверен. Леди никому не разрешала садиться на этот стул. Иногда она приносил розы с сада, рвала лепестки и по одному складывала на стул. Она делала это крайне аккуратно и долго. Затем, когда на стеблях не оставалось ни единого лепестка, она брала свечку и сжигала лепестку по очереди. Никто не понимал значений ее действий, но все были уверены, что за этим что-то кроется. И даже вечно недовольная Алиса задумчиво смотрела в окно, когда слышала разговор о поджигание лепестков. Она улыбалась на все вопросы жителей, которые ее не то уважали, не то боялась. Она была вторым лицом после Леди и лучше всех знала ее. Она всегда говорила:
-Это ее любимый стул.
И когда Алиса сидела, маленькая и хрупкая, одетая в старое красное платье, она походила на этот любимый стул Леди. На все эти глупые гипотезы о том, что Леди ассоциирует красный стул с ней, она смеялась и смотрела на шрамы, в которых были ее ладони. Говорили, что она приобрела все эти порезы, когда работала на юге Китая, в те времена, когда убивать людей и разбивать чужие жизни, было ее обычной работой. Иногда она уходила из дома на несколько дней и приходила с новыми шрамами. Когда находилась дома, нередко она уходила в восточное крыло, где теперь никто не жил, ложилась посередине залы и вдыхала холодный воздух, в котором были остатки крови, огня, криков и слез. Это был ее способ жизни.
А Леди снова рвала розы в саду.
Цветок смерти.
Среди жителей была маленькая девочка. Ее звали Розой. Мало кто знал настоящее ли это имя или выдуманная кличка, так как она и вправду походила на молодую розу с ее кровавыми волосами и бледной, прозрачной кожей. И она до ужаса боялась Леди, казалось, что это уже болезнь. Кира думала, что это из-за цветов, которые убивает Леди. Она говорила об этом Анхелю, он пожимал плечами, давая понять, что ему все равно. Роза всегда носила платья, которые сама шила, хотя порой ей помогала Тетя. Ярко-красные, иссиня-черные, цвета темного летнего неба платья всегда были отчаянно чистыми. Словно она хотела свою бледность прикрыть этими глубинными цветами, но эффект был обратным. Она походила на ожившую куклу, чье предназначение было таинственным и страшным. Однажды вечером, словно вскользь, Тетя упомянула родителей Розы, которые погибли в странных обстоятельствах. Полицейские, расследовавшие это дело, сходили с ума, а все улики исчезали. Тетя знала точно одно: Роза выжила, а родители, чьи окровавленные трупы нашли у лестничной площадки, были мертвы, и их лица отражали страх и ужас. Иногда жители намеком спрашивали Розу о ее родителях, на что она начинала кричать пронзительным голосом «Viva!», топать ногами и размахивать прекрасными руками. Леди, которая имела счастье присутствовать при этом зрелище, кинула свой веер к ее ногами и приказала замолчать раз и навсегда. С тех пор Роза молчит и рвет розы в саду после Леди.